Продолжаем обозревать лёгкое романтическое кино с готическим привкусом. На очереди – «Вампирша-гуманистка ищет отчаянного добровольца». Естественно, пройти мимо фильма с таким названием не представляется возможным.

Забегая вперед, скажем, что специальная премия Венецианского кинофестиваля нашла режиссерку Ариан Луи-Сейз вполне заслуженно. При всей простоте подачи «Вампирши…» зрителю Луи-Сейз смогла вложить в фильм вполне узнаваемый теперь авторский прочерк. И привнести что-то новое в уже ставшую стандартом фабулу «юный вампир влюбляется в юного смертного».

Что нового? Фильм действительно мрачный, но не в привычном смысле. Почти монохромное описание истории жизни молодой (относительно) вампирши Саши, которая не может полноценно жить жизнью своего вида, потому что из-за врождённого чувства эмпатии не может охотиться и убивать людишек. В итоге любящие родители отселяют ее к кузине, классической вамп-имбе, рыжеволосой и беспощадной, но и такой пример перед глазами Саше не особо помогает. И в этих условиях циничного неприветливого мира, клавишных мелодий на пустынных улицах и попыток убить себя поеданием человеческой пищи (которая для вампиров смертельна) Саша встречает депрессивного Пола, который, кажется,  может ей помочь, но в итоге это Саша спасает его.

В общем, как видите, все простенько, но со вкусом. Очень симпатичные актеры, флер французской  речи, стильные интерьеры и локации и определённый темп развития истории — Ариан Луи-Сейз знает меру, и это ей помогает изложить извечную историю по-новому.

Фильм обсудим завтра в нашем Telegram-канале, подписывайтесь, чтобы не пропустить.

И вновь мы возвращаемся к романтическим черным комедиям в сеттинге «80-х, которых никогда не было». На этот раз это работа Зельды Уильямс по сценарию Диабло Коуди. Той самой, которая подарила всем аутсайдерам «Тело Дженнифер». И по заявлению создательниц, действие «Лизы Франкенштейн» происходит в той же вселенной, потому что «нам так хочется». Так что очевидных пасхалок здесь ждать не приходится, но не спешите расстраиваться — «Лиза Франкенштейн» хороша и без этого.

А потому что в этой истории ничего лишнего. Печальная и, конечно же, одинокая старшеклассница Лиза, которая не может вписаться в новый круг общения и находит друга, а потом и возлюбленного в самом неожиданном месте.

Такой сюжет был откатан в сотне независимых, андерграундных фильмов (из недавнего сразу вспоминается очень схожий по эстетике «Парень с того света» ) и в качестве шедевров раннего Тима Бертона. К слову, его имя вспомнят не раз в контексте «Лизы», так как именно он в свое время переосмыслил образ томного ранимого викторианского юноши, который Уильямс совершенно очевидно процитировала и правильно сделала.

Да и в общем плане фильм именно этим и подкупает. Создатели очертили четкую целевую аудиторию и собрали в фильме все то, что этой аудитории нравится, вплоть до мелочей — Бертоновская анимация в открывающих титрах, мрачные и одновременно яркие 80-е, лук Мадонны времен «Отчаянно ищу Сьюзен» и шутки про The Cure. Распылились бы авторы «Лизы Франкенштейн» на что-то, что не входило в эту капсулу времени, фильм бы уже не был так очарователен.

В общем, подборка фильмов, которые я буду пересматривать в этот Хэллоуин, пополнилась весьма достойным образцом своего жанра.

Делитесь ссылкой на эту рецензию с друзьями или сохраняйте себе, чтобы не потерять и, конечно же, присоединяйтесь к обсуждению фильма в нашем Telegram-канале.

…это даже как-то в духе нынешнего времени. Тяжелый, но филигранный и точный в своем исполнении фильм об обыденности зла во время Третьего рейха снял апологет интеллектуального олдскульного клипмейкерства Джонатан Глейзер. Тот самый Глейзер, которого чуть не распяли за фильмы «Рождение» в 2004-м и за «Побудь в мой шкуре» в 2013-м. А в итоге его авторский подход, работа со звуком, баухаус-стилистикой, чтобы передать истинный обескураживающий ужас, не показывая смерть, жертв и сам процесс, — это, походу, единственное, что может спасти современный кинематограф в этой жанровой нише.

И уже не сказать, что перед Глейзером стояла какая-то уж совсем простая задача. Вряд ли после всего снятого и написанного про Вторую мировою войну, Холокост и нацистскую Германию он мог явить публике просто хорошо поставленную экранизацию романа Мартина Эмиса. Для современной аудитории этого уже недостаточно. И поэтому Глейзер обратился к картинке и звуку, обрамляя тем самым в нужной тональности обыденные сцены из жизни семьи коменданта концентрационного лагеря Освенцим Рудольфа Хёсса.

Лето, природа. Простой, но удобный дом. Жена, дети, собака. Огород, сад, даже бассейн. Kinder, Küche, Kirche. Ну разве, что особо без Kirche. И единственное, что немного портит эту арийскую пастораль — это огромная стена, портящая в саду весь вид, и странный гул, исходящий с той стороны стены. А еще не следует часто открывать окна и оставлять сушиться белье на ночь.

Пару лет назад в этом блоге был опубликован обзор на книгу Николаса Старгардта «Мобилизованная нация», и там был примечателен тезис, что диктатура Гитлера калибровала насилие так, что большинство немцев его не чувствовали. «Зона интересов» как раз раскрывает эту калибровку. Без патетики, трагедии, на уровне мещанства его персонажей. В виде разговорчиков незамутненных офицерских жен, которые шутят о том, что не могут влезть в платья богатых евреек. Или случайно оброненная фраза тещи Хёсса, что где-то там за стеной ее бывшая начальница, которая вела литературный кружок. И реально, все эти суетные диалоги в фильме происходят как белый шум. Зритель просто выхватывает определенные фразы и выпадает от них в осадок в силу своей впечатлительности и кругозора. К слову, фильм, наверное, не произведет нужное впечатление, если не знать историю учреждения немецких концентрационных лагерей, где они находились, как строились и где жили семьи руководства лагерей — и да, действительно, через забор, в шаговой доступности от мест массового умерщвления людей. Более того, эти жилые дома до сих пор существуют, теперь уже за забором мемориальных комплексов, таких, как, например, Заксенхаузен, который тоже фигурирует в фильме.

В теории-то понятно, как это происходило, но Глейзер пытается дать нам ответ, что было в головах этих людей. Как они могли воспитывать детей, ухаживать за цветами, приглашать родственников, приосаниваться перед ними, показывая свой уровень жизни? И режиссер отказывает своим героям в попытке уйти в глухую оборону и отрицание, как в свое время сделала Лени Рифеншталь. В одной из сцен супруга Хёсса угрожает отправить одну из помощниц по хозяйству «за стену». То есть, она отдает себе отчет, что там происходит. И все равно цепляется за свой стиль жизни, за свой дом, за все, что ее окружает. Причем цепляется намертво.

Находка Джонатана Глейзера для данного жанра в том, что он эту простую историю про простое зло хорошо разбавляет приемами из авторского, фестивального кино, но без ущерба к содержанию и качеству повествования, не теряя динамики и интриги для зрителя. У него больше говорит цветовая схема кадра — приглушенные, пыльные оттенки, даже в сценах пикников в солнечный жаркий день. Звуковое сопровождение — нойзовые, шумовые произведения, которые в каких-то едва уловимых моментах чем-то схожи с тем материалом, который Людвиг Йоранссон сделал для Нолановского «Оппенгеймера». И в это звуковое полотно на протяжении фильма канвой вплетены крики, выстрелы, лай собак. В фильме нет тишины как таковой, но ты осознаешь это не сразу. И вот таких приемов здесь великое множество — от архитектуры дома до мизансцен. Но раскрывать их не будем во избежание спойлеров.

Да и это то кино, которое лучше смотреть самому и, наверное, даже в одиночестве. Так как после просмотренного не особо поделишься впечатлениями. Особенно, осознавая, что история циклична.

Тем не менее я сегодня ставлю в телеграм-канале этот пост в закреп, если надумаете оставить пару-тройку своих мыслей в комментариях.