Из живое в мертвое — беспросветная обыденность зла в сериале «Монстр — Дамер»

29.09.2022 ViolaNoir Оставить комментарий

С маниакальным упорством я продолжаю обозревать хоррор-сериалы. Кому это сейчас нужно? Да никому. Но как бы мной упомянуто в одном из предыдущих обзоров, именно хоррор сейчас является самым «смотрибельным» из всех жанров. По ряду психологических и эскапических причин о которых мы говорили ранее, и о которых вы можете прочесть подробнее в любом более-менее обширном исследовании на эту тему.

Новый проект Netflix – мини-сериал «Монстр: История Джеффри Дамера» не просто очередные глянцевые ужасы, страшные сказки Райана Мёрфи. Это как раз таки Мёрфи «социальный» и остроактуальный. Реальная история серийного убийцы Джеффри Дамера, как выясняется, до сих наиболее точно иллюстрирует и даже препарирует современное общество. И дело тут не только в уже привычной тематике BLM, произволе полицейского государства, бытовой ксенофобии, шовинизме и в прочем. Мёрфи и его коллеги в этот раз взялись размышлять над темой происхождения зла. Того зла, которое возникает вот так просто, без видимых предпосылок, а затем растет, крепнет, становится нормой, возводится в культ. И этот процесс, явление, паттерн универсальный, как оказывается, он не привязан, как выясняется, ни к месту, ни ко времени, ни к строю, ни к нравам.

Здесь внесу небольшое лирическое отступление. Я не сторонник приема многих рецензентов — видеть знаки и аллюзий без явных на то поводов, просто полагаясь на свои какие-то умозаключения. Особенно, когда проект громкий, от Netflix или HBO, а развенчатель очередной «теории заговора», мягко говоря, представляет собой совершенно иной социокультурный пласт общества. Забавно, но «притягивать их за уши» какие-то темы и тезисы любят именно авторы обзоров кино. «Монстр: История Джеффри Дамера» не ставит себе задачи рассказать вам о том, что происходит за вашим окном именно в эту минуту. Повторимся — эта история универсальна, обыденная и поэтому она резонирует с происходящим сейчас, поэтому она способна «подсветить» какие моменты распада человечности как в частных случаях, так и в общем. Но это говорит лишь о качестве сериала и немного олдскульному подходу в изложении true crime в формат художественного произведения.

На протяжении первых семи серий нам рассказывают о жизни Джеффри Лайонела Дамера. Обычный молодой человек из Милуоки. Благополучная семья, не без своих проблем — но ничего из ряда вон. Как и сам Джеффри — со своими странностями, но «норма — это отсутствие нормы». И вот в какой-то момент он просто убивает свою жертву. Я далее идет повествование, мутное и токсичное как формальдегид из бутылки, про то, как Дамеру сходят с рук его зверства, причем в так, будто ему действительно позволяют убивать, насиловать, опаивать, от безнаказанности как он сам распадается как личность, и главное — как его никто не может, а главное не хочет остановить. За исключением одной женщины, которая оказывается неуслышанной, непонятой, несмотря на ее борьбу — и, в конечном итоге, ее «раскатывает» груз вины и ответственности за преступления другого человека. Впрочем, мы забегаем вперед. Эти семь серий идут в неспешном, даже несколько затянутом темпе. Кульминация и драма происходят в восьмой серии, слешер переходит в символизм, сильные сцены и диалоги, подчеркнутые филигранным актерским мастерством. Кстати, поговорим немного о касте. Основная масса комплиментов отходит Эвану Питерсу, но, честно говоря, мы не увидели от него здесь чего-то нового, что не было показано в той же «Американской истории ужасов» — там уже были показаны все грани психопатии. Тем более, что его Дамер — это что-то заурядное, не амбициозное, без какого-либо надлома, а если нет этого (точнее нам это не показано) — то там не может быть эмпатии, сожаления. Черт знает, ка оно там на самом деле это было, но Питер показал это так. А вот Ричард Дженкинс и Ниси Нэш — другое дело. Дженкинс часто снимается у Гильермо дель Торо (в частности в «Форме воды» и в «Аллее кошмаров»), но в здесь он раскрылся с неожиданной стороны — играя отца Джеффри Дамера, он сумел предоставить зрителю сложный противоречивый образ. Таких образов в сериале несколько, именно через них идет нагнетание драмы и истинной трагедии данной истории. Со стороны отца Дамера — это истинное отчаяние, раскаяние, бесконечный поиск причины произошедшего в себе и при этом всем любовь к сыну несмотря не на что. Да в этом всем, безусловно, очевиден христианский нарратив, но без перегибов. Дженкинс сумел это донести до зрителя.

Второй трагический образ, косвенная жертва Дамера — это его соседка, которую играет Ниси Нэш, чья карьера в последнее время набирает обороты. История ее героини шокирует, хотя с другой стороны такое сплошь и рядом, в разных масштабах и формах. Итак героиня Нэш почти сразу понимает, что с «нашим дружелюбным соседом что-то не так» — странное поведения, люди которые к нему приходят и не возвращаются, странный шум и запахи идущие с «нехорошей» квартиры. Она ходит по инстанциям, проявляет активную гражданскую позицию, но ее не слышат, не воспринимают всерьез, отмахиваются как от назойливой мухи. Она вызывает раздражение, ей угрожает сам Дамер, но она не отступает. Далее происходит совсем дикая ситуация, когда она пытается спасти очередную жертву, вызывает полицию — те, приезжают… и уезжают обратно. Потом когда скрывается весь ужас ситуации, вся ее жизнь оказывается перечеркнута. Ее «травит» полиция, ее осаждают СМИ. Под угрозой ее работа, потому что никому не нужен «проблемный» сотрудник. В конце концов она окончательно лишается привычного образа жизни, уверенности в себе, психологической стабильности. Она вынуждена переехать, потому что никому не нужен дом с такой историей. А все из-за чего? Потому что рядом поселился маньяк, а ей было не все равно. Нэш смогла показать не вариацию пресловутой final girl, а сложное неоднозначно противостояние человека и системы, когда бой оказывается заранее проигран.

Девятая серия скрупулезно конспектирует последствия истории Джеффри Дамера, которые коснулись не только семей его жертв, а и всего американского общества 90-х. Дамер стал типичной ролевой моделью в массовой популярной культуре, он обрел фан-базу и собирал с нее донаты до того, как это стало мейнстримом. Да и на нем неплохо заработали — телешоу, комиксы, книги. Что в принципе не ново — феномен наблюдается со времен Джека-Потрошителя и бульварных грошовых ужасов. Другой вопрос, что в случае Дамера культ сложился стремительно, а трагедия родственников жертв, их потери, отчаяние были задвинуты на задний план. Как и полная некомпетентность полиции. По сути — 17 трупов, а никто не понес настоящего наказания Дамер упивался своей славой в тюрьме, официальные лица соскочили с дисциплинарной ответственности, ну финал (как реальный, так и сериальный) в виде «казни» от заключенного, «перста божьего» ничего по сути не решил и не изменил. Психопаты среди нас, одни из них по-прежнему убивают людей, а другие считают, что это совершенно нормально. Кстати, в финальном эпизоде создатели сериала вводят персонаж Джона Уэйна Гейси тем самым проводя параллель с Дамером — опять же сильная сцена казни Гейси и одновременно «перерождение» Дамера. Мне показалось, что создатели сериала все-таки рассматривают возможность второго сезона и поэтому здесь присутствует пасхалочка с Гейси. И это было бы отлично — потому что там реальная истории еще более омерзительна и масштабна — отличный пример, когда за личиной достопочтенного гражданина, общественного и политического деятеля, скрывался монстр похлеще Дамера. Что-то подсказывает, что в сериальном формате там было бы больше динамики, чем здесь.

Что мы имеем в сухом остатке? Если экономите время, можно смело смотреть последние три серии. Все, чем силен этот сериал — именно там. Если хотите полностью погрузится в true crime атмосферу от Мёрфи, то конечно, надо смотреть полностью. Тем более, есть все признаки того, что мы как зрители становимся свидетелями перерождения жанра. Этот процесс начался уже давно — с момента выхода первого сезона «Американской истории преступления». Но очевидно, нужную тональность и настрой Райан Мёрфи и его команда обнаружили только сейчас. 7/10

Кино

«Киберпанк: бегущие по краю» — как победить [кибер]психоз в доспехах?

20.09.2022 ViolaNoir Оставить комментарий

И сразу дисклеймер — я не фанат и даже не поклонник аниме. Но и не хейтер, мне ничего не мешает иметь в этом жанре любимые произведения, как, например «Призрак в доспехах», который я считаю культовым. Но по большому счету, я за аниме не слежу, а до «Бегущих по краю» добралась, как и, наверное, большая половина его аудитории, благодаря эпичному долгострою CD Projekt, который даже спустя два года после выхода остается чем-то крайне неоднозначным для игровой индустрии.

Но проекта «Киберпанк: бегущие по краю» все это не касается — совершенно другая сюжетная линия, время, вот только место действия то же — безжалостный, притягивающий всех на свое сияние Найт-Сити. В сериале переставлен очередной мономиф — главный герой – обычный подросток, который резко оказывается наедине со своими потерями и проблемами, переживает в прямом и переносном смысле трансформацию, попадает в среду себе подобных и после недолгого триумфа вступает в неравную схватку с корпорацией, одной из тех, что организует человечеству технократическое будущее. Вам ничего это не напоминает? Нам как раз таки тот самый «Призрак в доспехах», который мы упоминали ранее. Да, у этих двух проектов совершенно разные происхождения, принципы построения сюжета, но при этом они удивительно похожи неонуарным настроением, депрессивным, но одновременно воодушевленным взглядом на дистопический исход будущего, где среди прочего победил трансгуманизм. Отчасти победил, ибо «киберпанк – это не то, как ты живешь, это то, как ты умираешь».

Что до визуальной части и других «внешних составляющих» сериала — здесь сложно напортачить. Потому что Cyberpunk 2077 итак предоставляет огромный визуально-стилистический пласт — от создателей сериала только требовалось наиболее органично перенести это все в аниме-плоскость, расширив и «усугубив» все это в моментах батальных сцен. И у них это получилось. Благодаря этому сериал легко можно посмотреть на одном дыхании. То же можно сказать и про музыкальное сопровождение Акиры Ямаока — его присутствие в проекте – уже своеобразный знак качества. Единственное, что вызывает вопрос, — это трек Franz Ferdinand — This Fffire во время открывающих титров. На наш взгляд, звучит он несколько инородно. Впрочем, еще во время выхода игры ее аудиторию «поставили на место», неиллюзорно дав понять, что dark synth, synthwave и прочие outrun явно не будут доминировать в оригинальном саундтреке.

Резюмируя все вышеописанное — Netflix сумел представить продукт не только своевременный и самобытный, но и способный воскресить интерес к Cyberpunk 2077, не скатываясь при этом в откровенную промоакцию и фансервис. «Бегущие по краю» не делают ставку на аудиторию игры, или аниме жанра, или на sci—fi в общем плане – он подходит для массового зрителя и способен удержать его внимание и интерес. И даже если «Киберпанк: бегущие по краю» станет «разовой акцией», то он определенно останется одним из стоящих проектов своей тематики. 8/10

Кино

«Американские истории ужасов». Почему вторая антология удалась?

08.09.2022 ViolaNoir Оставить комментарий

Мы постепенно приходим в себя и приводим в порядок блог, Telegram, стараясь регулярно опубликовывать что-то новое. Все актуальное постится в рамках моего сотрудничества с iasakh.com. После всех перипетий, связанных с блокировкой, им контент и просмотры нужнее, поэтому все интересное, что выходило на экраны в последнее время — там. Это рецензии на новые фильмы Ардженто «Тёмные очки», Хазанавичуса «Убойный монтаж», Кроненберга «Преступления будущего» и на долгожданного «Песочного человека» (к нему мы, кстати, скоро вернемся с материалом именно для этого блога).

Как можно заметить, почти всё — хорроры, и сейчас мы понимаем, что это неслучайно. Этот жанр был в свое время создан с эскапической целью, претерпел множество изменений, но изначального запала не утратил. Поэтому мы сейчас можем разбирать именно такое кино. И поэтому мы возвращаем сериальные обзоры для блога violanoir рассказом про второй сезон «Американских историй ужасов».

Сегодня вышла последняя серия второго сезона спин-офф антологии «Американские истории ужасов». Основной сериал Райана Мёрфи и Брэда Фэлчака заслуженно стал культовым, потому что сезон за сезоном создавал энциклопедию хоррор-жанра, дотошно, щепетильно, с большим вниманием к деталям, доказывая, что за литрами крови, завываниями призраков, бу-эффектами и горами мертвечины могут скрываться глубокий философский контекст, шекспировские страсти, драма и так далее. На последних сезонах даже были попытки в остроактуальность и прочие околосоциальные рассуждения, но они были не так успешны, как переосмысление канона жанра в первых сезонах. Да, мы снова про эскапизм. Но серьезно — Мерфи и Фэлчак в контексте этого проекта больше собиратели страшных сказок, чем мыслители-(анти)утописты — для последнего у них много других проектов. Именно поэтому поклонников у нечетных сезонов больше, чем у четных. Хотя «Фрик-шоу» был определенно хорош своей четко выверенной Барнумовской стилистикой.

Последний на данный момент сезон «Американской истории ужасов» представлял собой сплит — сначала вампиристический объективизм в духе Айн Рэнд, потом — конспирологическая истерика из космоса. При всей нашей любви к АИУ и то, и другое было, что называется, «притянуто за уши» и кричало благим матом о кризисе идей у создателей сериала. И здесь пришла на помощь анталогия «Американские истории ужасов», которая стартовала практически одновременно и, очевидно, была призвана разгрузить основную линию. Поэтому первая антология получилась крайне пестрой — здесь и сложносоставное закрытие арки «Дома-убийцы», и эксперименты с форматом фан-сервиса, и отдельные истории на злобу дня и не очень. Все это плюс куча новых имен в касте неплохо так сбивало зрителя с толку и оставляло кислое послевкусие судорожной попытки объять необъятное за 7 эпизодов.

Второй сезон не пошел по этому пути. Создатели определились с форматом, пусть и несколько олдскульным, и в этот раз сумели пронести сквозь него и оригинальный стиль, и настрой АИУ. При всей самостоятельности новых страшных сказок и преданий здесь есть место для основных сюжетных линий. Что видно сразу же, с первой серии новой антологии.

Dollhouse

Стильное ретро 50-х, ностальгирующее о кукольной женственности (во всех смыслах) дает бодрый старт для зрителя. Здесь все — интригующие сюжетные повороты, пугающие коллекции антикварных кукол и жутковатенькое производство винтажных, харизматичный злодей, преследование, побег и… это оказывается историей одного из персонажей «Шабаша». Поклонники третьего сезона АИУ, очевидно, в восторге.

Aura

Прием, известный еще с выхода «Ведьмы из Блэр», — необъяснимое, ужасное через объектив обычной камеры немедленно создает эффект присутствия, и ужас становится осязаем под кожей. Мы все обрастаем умными домофонами и другими гаджетами, призванными нам помочь, нас обезопасить, но что ты будешь делать глубокой ночью, один в пустом доме, когда трансляция с камеры начала выдавать что-то необъяснимое. В этой серии хорошо препарируются эти страхи и триггеры.

Drive

На наш взгляд, самая простенькая история в антологии. С типичным «совы не то, чем кажутся» и с тезисом, что самых страшных монстров взращивают ненависть и обида.

Milkmaids

Тезис о том, что сгинувшие в кострах Салема ведьмы были первыми эмансипированными женщинами, настоящими феминистками, и колдовство — на самом деле прикладная наука, далеко не нов и иллюстрировался в кинематографе много раз. Но не только этим силен этот эпизод. Здесь очень атмосферные съемки, последствия чумы и невежества показаны без купюр, и Коди Ферн, который своей игрой здорово обрамляет всю историю.

Bloody Mary

Тоже пример эпизода, когда игра одного актера или актрисы помогает собрать историю в единое целое. Здесь это Доминик Джексон. Впрочем, ее злодейское воплощение — единственное, чем запомнилась эта серия.

Facelift

Боди-хоррор как он есть, но в достаточно лайтовом варианте. И опять создатели играют с одним из болезненных для большой категории зрителей триггером — страх старения и угасания, бесславная утрата красоты, которая толкает героиню во всех смыслах потерять человеческое лицо.

Necro

Ооо. Вот такие истории мы любим — чтобы с плохим концом, но романтичные до могильной жути. От этой истории немного попахивает творчеством Поппи Брайт и всех подражающих ему. Есть какой-то вайб литературно-музыкально-творческих начинаний, какие были лет 20 назад назад, например, в окологотической среде. Но как бы там ни было, эта история выступила идеальным финалом антологии. Но создатели сериала решили иначе.

Lake

Последний эпизод — это такой уютный олдскульный хоррор, находящийся в строгих рамках жанра. Мистика, родовое проклятие, бу-эффекты и даже развязка в классическом стиле — «все тайное становится явным». Современный зритель эти оммажи жанру вряд ли оценит, но смотрится все это неплохо.

Так почему мы считаем, что вторая антология смогла избежать проклятие предшествующей? Потому что она смогла определиться с форматом. Второй сезон «Американских историй ужасов» можно посмотреть и оценить без оглядки на основной проект, а вот первый сезон не дает такой возможности, там нужно знать сюжетный контекст. И именно эти отвлеченность и самостоятельность, а также легкость повествования второго сезона позволяют претендовать новым «Американским историям ужасов» на место топовых хоррор-антологий.

Книги

«Все страньше и страньше» — предсказание «балканизированного» интернета и другие мемы научпопа

23.08.2022 ViolaNoir Оставить комментарий

Конечно же, это моветон — начинать обзор книги с предпоследней ее главы. Но раз мы именно оттуда взяли мотив для заголовка, нам следует с вами объясниться. Работа Джона Хиггса – журналиста и исследователя современной массовой культуры — раскрывает нам реалии ХХ века, учитывая все причины и следствия. И здесь был бы другой заголовок, если бы этот обзор вышел годом раньше. Но сейчас мы вместе с читателями нашего блога находимся в том критическом состоянии, когда с нами резонирует все. Так и выходит, что из всего исследования Хиггса особенно сильными теперь кажутся главы 3 («Война. Гордо реет тряпка») и 15 («Сеть. Планета Индивидуалистов»). А предположение автора о том, что «подобно тому, как в XVIII веке международные договорённости уничтожили в интересах империй анархию и беззаконие в океанах, интернет, каким мы его знаем сегодня, может «балканизироваться», превратившись в конгломерат сетей, контролируемых разными силами» (стр. 319), спустя 7 лет после выхода книги оказывается, увы, уже не предположением, а вполне себе реальной практикой.

Но все-таки давайте попробуем разобрать «Все страньше и страньше» по порядку. Если у современного научпопа уже сформировались какие-то исчерпывающие его цели и задачи, примеры, эталоны, образцы для палаты мер и весов, то данную книгу туда можно смело относить. Повествование весьма захватывающее и доходчивое. Даже если вы далеки от тем, о которых на страницах своей книги вещает Хиггс, вы не заскучаете и легко осилите 350 страниц за пару-тройку вечеров чтения. И мы не можем отделаться от мысли, что «Все страньше и страньше» писался как базис для документалки в духе канала HBO. Слишком много примеров, всем известных историй, медийных лиц. Причем без каких-либо лирических отступлений, характерных для нон-фикшена подобного рода. Вот здесь могут быть претензии от читателя искушенного или мимо проходящих снобов. Кто в конце концов не знает Кроули или эпичную историю создания «Дюны» Ходоровски? Почему все тезисы автора курсируют между индивидуализмом, империализмом и (пост)модернизмом? Действительно, позиция автора и ход его мысли порой вызывают вопросы, но у Джона Хиггса нет амбиций светоча своего поколения. Он оставляет пространство для самостоятельных умозаключений. И именно в такой подаче книга хороша и идеальна для тех, кто только пробует приучить себя к нон-фикшену как к жанру.

В первой главе «Относительность. Уничтожение омфала» автор закладывает основы – рассказывает, чем жил и дышал век предыдущий, какие омфалы себе устанавливал и почему события века ХХ красноречиво демонстрируют, что «омфал — это не более, чем вымысел» (стр. 41). «Жара» начинается с главы «Модернизм. Шок новизны» — что ожидаемо и справедливо. Беря в примеры такие характерные для своего времени личности, как Эльза фон Фрейтаг-Лорингофен, или такие характерные произведения, как «Улисс» Джеймса Джойса, автор скрупулезно разбирает термин «модернизм» и возвращается к нему в 14-й главе как к наиболее характерному культурному маркеру столетия.

И вот та самая 3-я глава, в которой автор допускает некую наивность, рассуждая об империализме. Например: «Имперская модель, так прочно встроенная в мировую историю, рухнула всего за несколько лет. 28 июля 1914 началась Первая мировая война. К моменту ее окончания 11 ноября 1918 императоры безнадежно дискредитировали себя. Они существовали всегда, а исчезли в мгновения ока» (стр. 69). Но, как показывает практика, имперская модель живее всех живых, как и имперское самосознание и все производные от него. Далее идут уж совсем какие-то прописные истины в духе «трава зеленая», «вода мокрая» — «в мире, где война ведется промышленными методами, нельзя доверять власть абсолютным монархам» (стр. 82). Что, безусловно, верно, но…

И тут как нельзя кстати разговор автора с читателем поворачивает в сторону индивидуализма. И почти сразу, в начале данной главы, автор приводит забавный момент: «Насколько глубоко индивидуализм укоренен в менталитете Америки, показывает, например, нежелание градостроителей применять кольцевые развязки европейского образца. По сравнению со светофорами кольцевая развязка — это высокая скорость движения, экономия топлива и меньший риск дорожных происшествий, но это решение казалось сомнительным, неамериканским. Как отметил автомобильный обозреватель Wall Street Journal Ди Нил: «Это культура, построенная на свободе и индивидуализме, стихийная кооперация здесь редкость, а регламенты вызывают протест… За рулем мы неохотно подчиняемся схемам движения, которые, хоть и ускоряют поток, от отдельного водителя могут потребовать сбавить ход или, не дай бог, уступить дорогу» (стр. 87). Приведенный пример – это, конечно, больше про мелкотравчатый бытовой индивидуализм, с которым мы сталкиваемся каждый день на дорогах. Но автор, конечно же, развивает тему, затрагивая и оформлявшие ХХ век идеи Алистера Кроули, и учение Айн Рэнд, и их предтечи — «Каждый человек — звезда», а звезды движутся по указанным им орбитам, не мешая друг другу. Места хватит всем, и только по небрежению происходят сбои в этом порядке. В сущности, это даосская идея. Кроули смело заимствовал у Лао-цзы, китайского мудреца VI века до н. э., и приправлял его максимы ницшеанским, протофашистским миропониманием, которое было так созвучно настроениям начала ХХ столетия» (стр. 97). Далее идет еще более интересная глава «Ид. Под мостовой — пляж», где Хиггс своеобразно начинает «за здравие», описывая со слов свидетелей премьеру балета Стравинского «Весна священная», и заканчивает «за упокой» фрейдовской моделью «Ид, Эго и Супер-эго». Он приводит как пример сочинения Вильгельма Райха «Психология масс и фашизм» и другие подобные работы, где указывается, что схемы Фрейда удачно дополняют социологическую концепцию массового общества. Так иллюстрируется перестройка отношений людей к другим нациям: «Если политики насаждают ненависть к иностранцам и инородцам, то получается редкая ситуация, когда удовлетворены одновременно и Ид, и Супер-эго. Можно не сдерживать разрушительные варварские побуждения Ид и при этом убедить Супер-эго, что ты послушно выполняешь волю своих господ. При редком согласии Ид и Супер-эго самому Эго было трудно сопротивляться мраку, опускавшемуся на общество. Умело манипулируя стихией Ид, политики сподвигали свои армии на совершение геноцида» (стр. 115). Далее автор рассуждает о природе национализма в контексте индивидуализма и приходит, конечно же, к довольно пессимистичным выводам. Совершенно с иным настроением была написана глава 6 «Неопределенность. Кот одновременно жив и мёртв». Повествование о квантовом мире начинается с достаточно постмодернистского и ироничного примера, но далее перетекает в размышления о цензуре и самоцензуре в российской журналистике — сейчас это сама по себе болезненная тема (хотя вот подумалось — а когда было иначе?), но автор проводит более-менее удачные параллели и раскладки: «Итак, субатомный мир — это туманное море догадок и умозаключений, которое проясняется и обретает определенность, только когда его наблюдают. Природа и момент этого наблюдения скажутся на том, в какой форме застынет эта пена возможностей. Мы не можем наблюдать за этим волнующим морем, поскольку любая попытка наблюдения «замораживает» его: так же мы не можем читать мысли журналистов, а только видим готовые материалы, которые они выпускают» (стр. 131).

И конечно же, глава про научную фантастику, как одна из ключевых в этой книге. Видно, что этот мир Джону Хиггсу очень близок (как и нам), поэтому он здесь отводит душу, рассказывая об истоках жанра — о «Франкенштейне» Мэри Шелли, который часто называют первой научно-фантастической повестью, или о «Метрополисе» Фрица Ланга — срез настроений общества конца 1920-х годов и одновременно лента, которая опережала свое время. К слову, о времени — Хиггс утверждает, что «научно-фантастический кинематограф утратил юношеский оптимизм после Второй мировой войны». Но он был, этот оптимизм? В подтверждение к этому тезису автор обращается к крайне разномастным примерам: «Вторжение похитителей тел», «Зеленый сойлент», «Годзилла», «Матрица». Кстати, примечательно, что он упомянул именно «Зеленый сойлент» 1973 года, действие которого разворачивается в 2022 году. По сути, это типичный для кинематографа 70-х постапокалипсис (в то же время вышел «Мир Дикого Запада» с Бриннером, к слову). Глобальное потепление, перенаселенность, дефицит ресурсов — многие находки «Сойлента», кажется, нашли свое отображение в «Облачном атласе» Вачовски-Тыквера. В общем, если вам попадется «Зеленый сойлент» Ричарда Флейшера — обязательно посмотрите. Грустно, что этот фильм в свое время зритель не смог оценить по достоинству.

Но мы отвлеклись. А автор между тем вновь вспоминает про свой бич ХХ века — индивидуализм: «…влияние тэтчеризма на администрацию американского президента Рональда Рейгана в итоге сделают индивидуализм общепринятой политической и экономической моделью во всем англосаксонском мире. Однако научная фантастика, не в пример политикам, замечает тонкие сигналы. Она, подобно канарейке в шахте, способна заранее предупредить об опасности. И послевоенная фантастика, судя по всему, о чем-то нас предупреждала» (стр. 153). Современный sci-fi тоже предупреждает — но кто слышит? Далее автор разбирает мономиф по Кемпбеллу («Герой с тысячью лиц») как базис почти всех научно-фантастических сюжетов и выносит вердикт: «Из всех возможных мономифов, за которые он мог ухватиться, Кэмпбелл, американец ХХ столетия, выбрал, пожалуй, самый индивидуалистический, какой только сумел отыскать» (стр. 155). После этого в 8-й главе Хиггс прерывается на обзор основных нигилистических идей через призму Сартровского экзистенциализма, а в 9-й главе обращается к космосу посредством пересказа биографий Джека Парсонса, Вернера фон Брауна и Сергея Королева. Глава про секс почему-то у автора начинается с рассказа про Мэри Стоупс (палеоботаник, доктор, а впоследствии — ранний амбассадор евгеники) и сосредоточена в основном на истории эмансипации женщин (хотя выбор личности для основного примера, конечно, любопытен), глава про подростков крутится вокруг музыки и запрещённых веществ и, конечно же, вокруг окаянного индивидуализма: «Культуру любви, принесенную хиппи в 1970-80-х годах, вытеснили кокаиновая культура, подпитывающая эго» (стр. 233). И следом: «Алистер Кроули, видимо, что-то такое уловил, когда возглавил конец патриархальной эпохи и приход ей на смену «третьего эона», властителем которого будет «венценосное и побеждающее дитя». Распространение индивидуализма в ХХ веке поразительно похоже на подростковый кризис» (стр. 234). Собственно, ощущением кризиса пронизана вся глава 12. «Хаос. Бабочка машет крыльями в Токио», и все это уже начинает утомлять, но тут автор будто бы спохватывается и в следующей главе начинает разбирать, и причем довольно занятно, реалии экономики: «Постоянный экономический рост возможен только в отрыве от реальности» (стр. 271). И еще: «С точки зрения Кертиса (британский режиссер, автор документалки «Столетие личности») брендинг, маркетинг и коммуникации с общественностью — это искусства, которые манипулируют бессознательным людей ради финансовой выгоды, одновременно убеждая объекты манипуляции, что они не только действуют по своей воле, но и гордо манифестируют собственный индивидуализм» (стр. 274).

И, наконец-то, глава про его величество Постмодернизм! Здесь Джон Хиггс прошелся по всем и вся — по поп-культуре, по индустрии видеоигр, по современному искусству, по нью эйджу и ошибочному (на самом деле, нет) дискурсу. На самом деле, это одна из захватывающих глав данного исследования, понятно, почему автор оставил ее напоследок. Отметим самые яркие тезисы в этой главе:

«Постмодернизм не признает никаких внешних авторитетов. На высокое и низкое или на искусство и не-искусство результаты творчества критики и галеристы делят для собственной выгоды. Самому результату творчества эти качества по природе никак не присущи» (стр. 292).

«Индивидуальная реальность относительна. Никаких абсолютов, с которыми можно было бы сверяться, просто не существует» (стр. 301).

«Культурные дискуссии начала ХХ века в итоге превратились в Войну за Определенность. Каждая из фракций исповедников «абсолютной истины» стремится перекричать все другие, предлагающие иные понимания этого абсолюта» (стр. 302).

Последняя – 15-я – глава, скорее, выполняет функцию эпилога — хоть она и имеет название «Сеть. Планета индивидуалистов», здесь автор больше размышляет о реалиях нынешнего времени, сеть здесь больше как декорация или место действия. Кроме того, автор в этой главе щедр на напутствия и предсказания, о которых мы говорили в начале этого обзора.

В целом «Все страньше и страньше» оставляет положительные впечатления, несмотря на все перегибы и триггеры автора. Книга написана очень легким и доступным языком, благодаря которому скачки повествования с одной темы на совершенно другую не мешают восприятию и не рассеивают внимание. Что же до озвученных Джоном Хиггсом доводов — еще раз повторимся, местами они весьма спорны, но у него и нет апломба рупора «абсолютной истины». Одно это позволят проникнуться уважением к его точке зрения. И поэтому «Все страньше и страньше» вполне можно рекомендовать для чтения широкому кругу лиц, что для подобного типа документальной литературы редкость.

Книга «Всё страньше и страньше. Как теория относительности, рок-н-ролл и научная фантастика определили XX век» Джона Хиггса от издательства Individuum доступна на «Букмейте», а физическую копию можно приобрести в магазине Kiosk.

Музыка

Музыкальные релизы 2022 года. Часть 1

25.07.2022 ViolaNoir Оставить комментарий

Наши взгляды не поменялись со времен вот этого поста (точнее, вступления к нему). Но быть музыкальным блогом без музыкального контента — такое себе занятие. С рецензиями пока все плохо — честно говоря, мы уже давно подозревали, что данный формат изжил себя, а события конца февраля забили последний гвоздь в крышку этого гроба. Возможно, что-то изменится. Пользуясь случаем, мы хотим выразить благодарность всем лейблам и музыкантам, которые не выпилили нас из своих рассылок, несмотря на простой. Ребята, вы лучшие!

За сценой мы, естественно, следим в меру своих возможностей. Поэтому предлагаем вам следующий лонгрид. Суть в том, чтобы с определенной периодичностью выпускать обзорный пост с перечислением всего вышедшего на темной сцене и около нее. Сразу акцентируем внимание, что подбор релизов, рубрикатор — все субъективно. Мы допускаем, что что-то прошло мимо наших глаз и ушей. Что-то мы не посчитали нужным добавлять и наоборот. И, к сожалению, появились те, с кем мы работать не будем в силу всем известных причин. Особенных восторгов тоже особенно не ждите, зато в кои-то веки мы честны с собой и с нашими читателями. В данном тексте мы рассмотрим новинки с конца февраля и по сегодняшний день. А в декабре или в январе опубликуем вторую часть новинок 2022 года и подведем итоги.

Всегда актуальный neofolk

За этот период один из немногих, кто не подвел, — King Dude. Он выпустил сборники каверов Songs of The 1940’s • Part One, Songs of The 1940’s • Part Two и концептуальный релиз Black Rider On The Storm , рассказывающий о ветеране гражданской войны, который отправился на поиски людей, убивших его семью — воспринимается это все несколько иначе, нежели прежние релизы King Dude. Что до каверов, Riders In The Sky и Sixteen Tons очень идут его звучанию и стилистике, мы даже в этом не сомневались. Ждали, причем очень ждали, Laibach — Wir Sind Das Volk, основанный на произведениях немецкого драматурга Хайнера Мюллера. И… разочаровались. Безусловно, красивая, сложная музыка и, казалось бы, крайне актуальная тематическая канва из мифа нации, пропагандистских оружий и политических институтов, но все это оставляет впечатление дорогой, масштабной, но все-таки декорации. Возможно, мне смазало впечатление интервью с Иваном Новаком на «Ноже», точнее, его неопубликованная там часть. Я привыкла от Laibach получать совершенно иные реакции, что-то более глубокое, чем сытый сарказм. Но, как неоднократно повторялось в наших ревью, — наши ожидания — это наши проблемы. Зато в этом плане подкупил новый релиз Parzival – Ordalium, который станет первой частью трилогии Tradition And Discipline (далее она дополнится альбомами Grimoire и Teurgia в ближайшие годы). В меру претенциозно, в меру отвлеченно, но с сохранением себя.

Естественно, не пройдем мимо одиозного для некоторых Nihilist Notes от Ordo Rosarius Equilibrio. До этого у них вышел Ep La Fleur du Mal, который такого резонанса как полноформатник явно не вызвал, несмотря на очень сильный трек In the name of the Sun, my Father and the Spirit. А вот «Записки Нигилиста» отхватили за все — за оформление, за язык интро и аутро. Тут же последовали оправдания, что все было сверстано и записано задолго до 24 февраля. Сложно сказать, какую цель преследуют вытрясатели оправданий. Этот язык неуместно и аморально использовать сейчас? Но, пардон, ОRE — коллектив, не про то и не про другое. Более того, Nihilist Notes приобрели пророческий смысл, который отображается в том числе даже и в звучании — в более холодном и грубом, нежели тот же La Fleur du Mal и другие их поздние работы. И мы уверены, что ОRE отдавали себе отчет, что делают, как бы впоследствии ни утверждали, что любые совпадения случайны. Это пример сложного провокационного и протестующего neofolk, который, собственно, этот жанр и определяет…

… как его определяют и такие деятели, как Джером Рейтер, который дал ряд благотворительных онлайн- и офлайн-концертов, причем сразу — максимально оперативно и продуктивно. Как итог он выпустил недавно релиз Rome — Defiance с привычным для проекта звучанием, который тем не менее емко отражает суть происходящего.

Если мы будет брать отвлеченные релизы, которые были анонсированы задолго до, то, конечно же, стоит отметить St. Michael Front — Schuld und Sühne.

Олдскул темной сцены

Нет, здесь не будет главной новостью текущие очередные переиздания альбомов Blutengel)) Кстати, Крис выпустил неплохой сингл в рамках She Hates Emotions — Space and Time. Помимо этого вышло много чего интересного. И не очень. Так, вышел альбом dark trip hop легенд Collide — Notes From the Universe, представляющий все то, за что мы получили эти вкрадчивые интонации лет дцать назад. И сейчас они нас убаюкивают после многочасовых думскроллингов. Clan Of Xymox вновь выпустили остроактуальное, на этот раз это сингл Save Our Souls — созерцательный гимн человечеству, мотив которого залипает в память намертво.

Всем любителям каноничного «готического» звучания можно выпасть из реальности и послушать The Neuro Farm — Vampyre.

Society 1 выпустили максимально нейтральный Black Level Six, а жаль — мы ждали чего-то эпичного. Правда, сами не знаем, почему. Зато стабильны в своей хитовости и драйве Hocico — таким был задел — сингл Weapons of Resistance, таким стал полноформатный альбом — HyperViolent. Особенно отметим треки What Are Nightmares Made Of?, Hacked Society, где Hocico в очередной раз удалось поймать «дух времени».

Симпатичные синглы и Ep выкатили Ashbury Heights (A Cut In A Place), The CrüxShadows — (All the White Horses (Into the Mirror Darkly), Still Patient? (Leitbild Angst). В расколбасном цехе (около EBM, бывший TBM, нынешний NDH, electro industrial, industrial metal саунде), как обычно, отличился Suicide Commando с альбомом — Goddestruktor, который больше чем наполовину состоит из хитов — Kill All Humanity, God of Destruction, Jesus Freak, уже известных Bang Bang Bang и Trick Or Treat.

Фанаты Combichrist и Lord Of The Lost, на ура воспримут их новый материал, но нам все эти релизы показались слишком уж сдержанными и немного предсказуемыми. Равно, как и новая работа Wumpscut — For Those About To Starve. Ep нам видится прямым наследником Fledermavs 303 – но при всем уважении это далеко не самая сильная работа Wumpscut. С другой стороны, самобытность проекта все еще на месте и рано его списывать со счетов.

Включив альбом Christian Death — Evil Becomes Rule целиком, обнаружили, что самое интересное с него так и осталось на сингле Blood Moon. Не без интереса послушали Dvar – Metah, трек-лист которого состоит из работ 2016-2020 годов. Дуэт Flёur издал сингл «Осколки», куда включил два трека, которые не вошли в полноформатный альбом проекта еще 16 лет назад. Сингл прекрасен по двум причинам — это небольшое ностальгическое путешествие в те времена, но аутентичное, не искусственно созданное (чем часто стал грешить олдскул темной сцены) и в нем есть какая-то мистика, потому текст «Колыбельной для взрослых» можно разобрать на цитаты, описывая то, что происходит в нынешнее время, хотя эти строки были написаны задолго до.

На днях, вслед за недавно выпущенным синглом Until We Meet Again Lisa Gerrard и Marcello De Francisci выпустили второй трек с грядущего альбома Exaudia под названием When The Light of Morning Comes , доказывающий, что полноформатник выйдет явно стоящим внимания. Релиз Exaudia намечен на 26 августа.

И конечно же, всем причастным к темной сцене стоит обратить внимание на релиз Front 242 — Rewind, он должен был быть эксклюзивом, приуроченным к 20-летию лейбла Alfa Matrix и 40-летию Front 242, но получилось, как получилось. Martin Bodewell (Orange Sector) и Uwe Kanka (Armageddon. Dildos) организовались в проект Kanka + Bodewell (среди вариантов названия были Armageddon Sector и Orange Dildos, кек)) и выпустили ностальгический EBM релиз Herzblut — кто соскучился по звучанию этого жанра времен нулевых — налетай.

Synthpop движ

Synthpop, electro pop, а также future pop машина работает исправно и без перебоев. Здесь все на месте: Rroyce, Blind Passenger, ES23, Zynic, Vanguard, Purple Fog Side & Elsehow, Fatal Aim, Felix Marc представил хитовый донельзя сингл Touch, 5TimesZero вновь заявили о себе треком Escape From Love, два релиза выпустили Solitary Experiments — Every now and then и Wonderland, дуэт Beyond Border рвет в клочья чарты своим альбомом Awake The Clubs.

«Медвежатный» клуб тоже проявил себя — Rummelsnuff с Томасом Тульпе выпустил очередной саркастичный сингл Poser, а Клаус Ларсен в рамках Am Tierpark выпустил альбом Forevermore, который строго соблюдает формулу предыдущих альбомов проекта по звучанию, настроению и количеству запоминающихся треков.

Fusspils 11 собрал кавер-версии всех знаковых хитов, таких как Sieben Tage lang, Haifisch, Karl der Käfer, Das Modell на своем релизе Halbwegs verpeilt — он может стать саундтреком всех ваших посиделок с друзьями длинными летними вечерами. Даже кавер-арт на это намекает.

Circuit3 ловко подметил настроение многих — свалить от всего происходящего в космос. Technology For The Youth воспринимается удивительно легко — этакий ретрофутуристический эскапизм. Примерно этого же направления придерживается и 3Force на новом альбоме Crossfire, но с креном в synthwave, outrun и прочее.

И еще один случай побега с планеты Земля — новый альбом Holocoder — Космос, который явно неслучайно вышел именно 12 апреля. Такой Holocoder нам нравится — обращенный ввысь, мечтающий, бороздящий просторы галактики. Вся это эстетика retrosynth, в которой, впрочем, находится место и отвлеченному future pop, и характерному sovietwave, и собственной Holocoder’ской интерпретации EBM.

То, что слушают все

Пройдемся по темной стороне synth поджанра. Trevor Something выпустил альбом The Death Of, идеально созданный для того, чтобы его включали вновь и вновь. Occams Laser гнет свою концептуальную линию с релизом Phantasm, то же можно было бы сказать про новый альбом Brandy Kills — In The Dead of The Night, но нет. В этот раз проект в каком-то смысле превзошел себя, сделав релиз универсальным, доступным, но при этом мрачно-созерцательным. Их другая ипостась — проект Сруб — провернул примерно тот же трюк с альбомом Веры Пиры — мрак и хтонь в трендовом обличии post punk музыки — такой близкой и одновременно далекой для массового слушателя.

Ох, покатятся наши головы с плеч и докатятся до угла за такое соседство в разделе — раз зашла речь про мрак и хтонь, конечно же, нельзя пройти мимо нового альбома Ic3peak — Kiss of death. Но при всей нашей симпатии к таким трекам, как Vampir, Червь, Dead But Pretty, при всем безусловном уважении к смелости и стойкости Ic3peak, которую они сейчас проявляют, мы не можем рассматривать Kiss of death как самостоятельный полноформатный альбом. Как Best Of или как сборник бисайдов — да.

Shortparis явили миру «Зов Озера». Это OST к спектаклю «Берегите ваши лица», одному из последних спектаклей закрытого «Гоголь-центра». Театральная музыка — крайне специфичный материал, она преследует свои цели и задачи, но, на наш поверхностный взгляд, Shortparis убедительны и органичны в этом всем. И своевременны. Впрочем, как и всегда.

Метал и смежные жанры

Здесь мы пойдем от тяжелого к лайтовому, от гнетущих концептов к каверам всем известных хитов. Так. Из гнетущего — Потьма опубликовали мини-альбом «Закрай», текстами к которому послужили безымянные записи заключенных, и показали именно тот black metal, именно ту степень развития жанра, которая единственно возможна сейчас.

Также своим звучанием потусторонней сырой и беспросветной апатии нас покорил словенский проект Snøgg (Dan, ko je vrag vzel šalo), а патетикой общей схожей стилистики — Prometheus (Aornos) и Tragos (Radix Mendosus). Но главными рассказчиками мифов, притч и преданий остаются Behemoth — в сентябре они выпустят новый альбом, а пока показывают сингл и клип Ov My Herculean Exile — редкий ныне пример захватывающего видео со связным сюжетом и выдержанной эстетикой викторианского и эдвардианского хоррора.

А вот Therion своими Litany Of The Fallen больше расстроили. Мы сейчас не о «блеске и нищете» видеоряда, а о самом треке – он как слабая тень их последнего альбома Leviathan. Новый лонгплей Crematory – Inglorious Darkness тоже не оправдал надежд — самая сильная композиция в трек-листе — немецкоязычная версия Tears of Time — Tränen der Zeit. Приятно удивили Chris Rehn и Sarah Jezebel Deva, который теперь под вывеской Torn Between Two Worlds делают неплохой теплый ламповый symphonic metal, хотя современную аудиторию таким, конечно, не удивить. Тем не менее кавер-версия на хит Адель — Hello, наверное, сможет претендовать на какую-то популярность. К слову, на метал-сцене опять какой-то бум на кавер-версии. Из обозримого и запоминаемого отметим кавер In Vision на Type O Negative — My Girlfriend’s Girlfriend (возможно, мы просто сильно скучаем по TON).

И The Silverblack, которые не изменяют своему саунду уже с пятым полноформатником Judgment. Должно же быть что-то стабильное в этом мире. И кстати, заглавный трек с бывшим вокалистом Fear Factory Бертоном С. Беллом на фитах очень даже ничего.

Стабильный мейнстрим и эпичные (нет) возвращения

Ville Valo продолжает томить публику с «возвращением того самого музыкального звучания HIM» — выпустил сингл Loveletting и обещает альбом в начале 2023 года. Внезапно нарисовались My Chemical Romance с синглом The Foundations of Decay, от которого все дружно бросились рыдать, прищемленные ностальгическим чувством. А мы что-то не оценили. Да, My Chemical Romance узнаваемы в этом треке, но не более того. Ghost выпустила альбом Impera, но главные хиты с него Call Me Little Sunshine и Hunter’s Moon нам уже продемонстрировали на синглах, откровений здесь не случилось. Группа оригинальных участников Ghost — Magna Carta Cartel — тоже выпустили альбом. The Dying Option при той же стилистике получился более легким и отвлеченным, но годным для прослушивания. То же можно сказать и про долгожданное возвращение Placebo с лонгплеем Never Let Me Go. Он не состоит из хитов, но общая атмосфера весьма приятная.

И, конечно же, Rammstein — Zeit. Мы отхватим свою долю хейта за эти слова, но все поздние релизы Rammstein, да и сам Rammstein в общем стоит расценивать как маркетинговый продукт. Дорогой, качественный, созданный с учетом рынка и запросов потребителя. Это не хорошо и не плохо, просто рассматривать Zeit с тех же позиций, с которых мы рассматриваем музыкальные релизы, в корне неверно. Как продукт Zeit удался. Как самостоятельный музыкальный релиз — не очень. Нет, там, конечно, есть заводной Zick Zack или масштабный Angst, с видео, где визуал преобладает над содержанием, но это уже никак не резонирует со слушателями.

Благотворительные и остросоциальные релизы

Здесь сразу стоит отметить такие крупные проекты, как Sampler for Ukraine и Electronic Resistance — A Darkwave/Postpunk Compilation From The Ukrainian Underground, в первую пятерку трек-листа которого вошел сингл BlazerJacket — Get Out (feat. Dirty Bird 13) — самая оперативная работа в этом плане. Cathedral In Flames записали кавер на легендарную The Weeping Song, Nova-spes оставил прямолинейный призыв Stop war! На самом деле, таких релизов много, мы отобрали те, которые более-менее ближе к темной сцене. И все они хороши по-своему, и убедительны, и запоминаются, и обладают драйвом искренних эмоций — тот толчок, который необходим для многих творцов, артистов, музыкантов. Только вот в этот раз он спровоцирован трагедией. Однако сингл Ginger Snap5 — Zaida заметно среди всего этого выделяется, потому что в его основе чистая ярость. И в звуке, и в тексте, во всем.

The Tiger Lillies в свойственной им манере выдали шедевр протестного перфоманса I’m A Star. Впрочем, в The Tiger Lillies, в их смелости и нонконформизме мы не сомневались никогда.

Все, что не вошло в вышеизложенные рубрики

Autumn Tears совместно с Zeresh выпустили Widowing/Possessing — красивый dark ambient/ethereal wave/folk по всем канонам обоих жанров. Поистине вневременная музыка.

Symphonic folk metal коллектив Smorodina Reka продолжает развивать свою стилистическую самобытность и расширять мир своих песен на новом сингле Стрела.

Дуэт The Drood следом за It Must Needs Wither выпустил сингл Psychic Institute, который продолжает и развивает свои стилистические решения.

Новое воплощение Pure Obsessions & Red Nights, на этот раз с альбомом Let Your Obsessions Run Wild, по-прежнему не цепляет. Проекту отчаянно не хватает всего того липкого мрака, около doom вайба, который прежде они так тщательно воссоздавали.

Biollante, вдохновивших целым рядом проектов, в том числе и Ic3peak, записали альбом J’Espère Que Tu Danseras Quelque Part, где есть все — и рэп, и индастриал, и нойз, и гранж, и общая психоделическая атмосфера. Такое наслоение сначала обескураживает, но потом действует как-то даже тонизирующе. В общем, этот альбом помог нам пережить довольно-таки мрачные дни с начала года.

Black Ash опубликовали альбом Nuda III и заставили нас горько пожалеть о том, что мы не слышали о них раньше – колоритное сочетание post industrial, post punk, post бох-знает-чего-еще. Трек Sktbza мы вносим в свой личный top-лист.

Двe Ep, которые почему-то хочется упомянуть в одном контексте, в одном абзаце. Это ESA — One Missed Call и Freakangel — The Last White Dance. Может, потому что их объединяет electro industrial саспенс, хоррор-сторителлинг, не знаю. Только у ESA это все передано монохромно, серьезно, трагично, а у Freakangel — в виде фестиваля трэша и угара.

Cygnosic наконец-то явил миру проект, над которым работал довольно долго – игру Chaoscity в жанре retromodern sci-fi adventure, которая доступна и для iOS, и для Android. Конечно же, не обошлось и без официального саундтрека.

Centhron представили миру Fylgja, который продемонстрировал ровно тот музыкальный контент, что и на предыдущих альбомах. Tyske Ludder благополучно опубликовали завершающую часть трилогии Endzeit — Ep Transformation, а в этом месяце еще выпустили ремикс на Peststufen от J:dead. К слову, J:dead был продуктивен в это время — выпустил самостоятельную работу Hold Tight и в коллаборации с Against I — Ep You and I. И еще неожиданных коллабораций — Julien-K вместе с Aesthetic Perfection представили довольно неплохой сингл You // Shut Down Your Soul.

И, конечно, куда без произведения Collapsing Empires? Третий полноформатник, который Rhys Fulber опубликовал 6 мая как «концептуальное дополнение к недавно вышедшему самостоятельному альбому Риса Brutal Nature». Приверженцам сложных многослойных звуковых ландшафтов, которые простираются между industrial, techno, EDM и ambient жанров, альбом обязателен к прослушиванию.

Из всего каталога Brutal Resonance Records мы в этот раз отметим Ep dark electro/noise проекта Her Noise Is Violence — Out Of Time. А еще лейбл Brutal Resonance запустил свой официальный подкаст. Он будет представлять собой регулярные выпуски эпизодов, посвященных лучшему в industrial, dark electro, synthwave, synthpop, darkwave и множестве других жанров, с которыми Brutal Resonance работает. За новыми эпизодами можно следить здесь.

Hide Tepes представляет свой очередной новый проект Sever the Servants — все те же хтонические dark electro вайбы его основных проектов присутствуют и там.

Следующие три разноплановых проекта я объединю в один абзац по понятным всем причинам: это Cold In May, которые продолжают свое меланхоличное synth rock плавание c новым альбомом Written in Cold, Fury Weekend, которые неплохо себя чувствуют в своем dark synth/ retrowave/synthwave полете и выпускают годные синглы с PRIZM и Maxthor, а также новый (относительно) проект Nitroverts, который вновь обращается к electro industrial, metalcore «наследию» на сингле Where I Belong.

Ну и закончим наш обзор рассказом о one-man project Metronom, который всю свою экспериментальность и аутентичность electropop жанра принес прямиком из 90-х, когда проект и был задуман. Metronom сейчас, с релизом Attention Please! представляет собой восемь оригинальных концептуальных треков, а также их прочтения от таких проектов, как Alien Skin, Nordika, Sector 516 и Irradiated With Sound. Альбом достоин быть в коллекции у фанатов жанра, приобрести его можно здесь.

Часть 2. Продолжение

‡▼IØLΔNØIR.CØM‡ 18+